Таинственная река - Страница 148

148

Дэйв несколько раз сплюнул и обтер рот тыльной стороной ладони. Он стоял, раздумывая, сказать или не сказать Вэлу и Джимми о том, что ему необходимо поесть, прежде чем снова начинать пить. Ему не нужна обильная еда, так просто перекусить чем-нибудь, да и только. Когда он оглянулся, отыскивая их глазами, то увидел, что оба они стоят у черной двери, Вэл слева, Джимми справа, а сама дверь закрыта. Дэйв подумал, как забавно они выглядят: словно грузчики, доставившие мебель, а теперь не знающие, как в этих травяных зарослях сгружать ее и куда ставить.

— Эй парни, — позвал Дэйв. — Подходите и убедитесь, что я еще жив.

Джимми оторвался от стены и пошел к нему; внезапно фонарь над дверью погас. Джимми, оказавшись в темноте, замедлил шаги; временами отблески фар от идущих по мосту машин падали на его лицо и оно на мгновение высвечивалось, а затем снова погружалось в темноту.

— Дэйв, я хочу рассказать тебе про Рея Харриса, — произнес Джимми настолько тихим голосом, что Дэйв подался вперед, чтобы расслышать, что он говорит. — Рей Харрис был мне закадычным другом. Он навещал меня, когда я сидел в тюрьме. Он заботился о Марите, о Кейти, о моей матери, снабжал их всем необходимым. Да, он вел себя так, что я считал его своим другом, но действительной причиной этого было чувство вины, которое он испытывал по отношению ко мне. А виноват он был в том, что, когда ему прищемили яйца, он сразу же сдал меня полиции. Это не давало ему покоя, и после того, как он несколько месяцев отсидел в тюрьме, произошел странный случай. — Джимми вплотную приблизился к Дэйву, остановился и, слегка склонив голову на бок, уставился тяжелым взглядом в его лицо. — Я понял, что мне нравится Рей. Понимаешь, мне и вправду приятно было находиться рядом с ним. Мы говорили с ним о спорте, о Боге, о книгах, о наших женах и детях, о тогдашних политиках. Его интересовало все. А такого человека встретишь не часто. А потом умерла моя жена. Понимаешь? Она умерла, а они прислали нескольких охранников в мою камеру, чтобы объявить: «Очень сожалеем, заключенный, но ваша супруга скончалась вчера вечером в восемь часов пятнадцать минут. Ваша жена умерла». Такие вот дела. Это известие почти убило меня, понимаешь, Дэйв? Ведь она прошла через все мучения одна, и рядом с ней не было никого. Я знаю, о чем ты сейчас думаешь — мы все умрем в одиночку. Верно. В последние мгновения перед переходом из этого мира в другой ты один. Но у моей жены был рак кожи. Последние шесть месяцев своей жизни она медленно умирала. Я должен был быть все это время рядом с ней и облегчать ее страдания. Не саму смерть, а то, что было до нее. А меня рядом не было, понимаешь? Рей, человек, которого я любил, лишил этого и мою жену, и меня.

Дэйв посмотрел в глаза Джимми. В его зрачках он увидел чернильно-синюю полоску реки, освещенную огнями моста и световыми вспышками фар едущих по нему машин.

— Зачем ты рассказываешь мне об этом, Джимми? — спросил он.

Рука Джимми легла на левое плечо Дэйва.

— На этом самом месте я заставил Рея встать на колени и дважды выстрелил в него. Один раз в грудь, второй раз в горло.

Вэл тоже отошел от стены и направился к Дэйву, он шел прямо по высокой траве, приминая ее ногами, и ее стебли распрямлялись за его спиной. Дэйв почувствовал, как его пересохшее горло словно стянули петлей.

— Послушай, Джимми, — произнес Дэйв, — я не знаю, что…

— Рей умолял меня, — перебил его Джимми. — Он говорил, что мы были друзьями. Он вспомнил, что у него есть сын. Вспомнил, что у него есть жена. Сказал, что его жена в положении. Он говорил, что уедет прочь отсюда и я никогда не услышу о нем. Он умолял меня не лишать его жизни, чтобы он мог увидеть своего новорожденного ребенка. Он твердил, что знает меня; знает, что я добрый человек и что я не способен на такое дело. — Джимми поднял голову и посмотрел на мост. — Я тоже хотел кое-что сказать ему в ответ. Я хотел сказать ему, что любил свою жену, а она умерла, умерла из-за него. К тому же, так было и так будет: никогда нельзя предавать друзей, если хочешь жить долго. Но, Дэйв, я ничего не сказал ему. Я плакал, плакал горькими слезами. Настолько мне было тяжело. Мое лицо распухло от слез. Его лицо распухло от слез. Я едва мог его видеть.

— Так почему ты все-таки убил его? — спросил Дэйв с отчаянием в голосе.

— Да слушай же, — ответил Джимми тоном, каким делают внушение четырехгодовалому ребенку. — Из-за принципа. Мне было двадцать два года, я был вдовцом с пятилетним ребенком на руках. Я два года жил вдали от жены. А этот проклятый Рей? Ведь, черт возьми, он же отлично знал правило номер один в нашем деле — не предавать друзей.

— Джимми, но почему ты думаешь, что и я поступил так же, как Рей? — спросил Дэйв. — Скажи?

— Когда я убил Рея, — ответил Джимми, — я почувствовал себя, как бы это сказать, выпотрошенным. Я чувствовал себя так, как будто Бог смотрел на меня, когда я потащил его вниз и свалил его тело в воду. А Бог, видя это, только качал головой. Это, конечно, не было сумасшествием. Он чувствовал всего лишь отвращение, но это его не удивило. Я думаю, он воспринял это так, как воспринял бы то, что ты наказываешь щенка за кучу, оставленную на коврике. Я стоял как раз чуть позади того места, где ты стоишь сейчас и наблюдал за тем, как Рей тонул. Понимаешь? Его голова в последний раз показалось над водой, и я припомнил, как ребенком размышлял о том, что, если ты достигнешь дна некой толщи воды и сможешь пройти сквозь дно, твоя голова окажется в космическом пространстве. Так я представлял себе земной шар, понимаешь? Поэтому, где бы я ни оказался, моя голова проткнула бы земной шар и попала бы в космическое пространство с его звездами и чернотой ночи, а я бы просто падал, падал в космическое пространство, уплывая прочь от земли, и миллионы лет плавал бы в этой холодной бездне. И вот я снова подумал об этом, когда Рей скрылся под водой. Я подумал, что он будет опускаться все ниже и ниже, пока не пробьет дыру в нашей планете и не окажется в космосе, в плавании продолжительностью в миллионы лет.

148